Неточные совпадения
Пусть же после нас живут еще лучшие, чем мы, и красуется вечно любимая Христом Русская земля!» И
вылетела молодая
душа.
Понеслась к вышинам суровая козацкая
душа, хмурясь и негодуя, и вместе с тем дивуясь, что так рано
вылетела из такого крепкого тела.
— Тут уж невозможно догадаться: почему
душа должна
вылетать в трубу, как банкрот?
Для чего я не знаю музыки, какая симфония
вылетела бы из моей
души теперь.
Вылетела козацкая
душа из дворянского тела; посинели уста.
А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот, что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас —
душа из тела
вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно.
Душа моя внезапно освежается; я чувствую, что дыханье ровно и легко
вылетает из груди моей…"Господи! дай мне силы не быть праздным, не быть ленивым, не быть суетным!" — говорю я мысленно и просыпаюсь в то самое время, когда веселый день напоминает мне, что наступил «великий» праздник и что надобно скорее спешить к обедне.
Поразив ужасом Москву, царь захотел явиться милостивым и великодушным. По приказанию его темницы были отперты, и заключенные, уже не чаявшие себе прощения, все освобождены. Некоторым Иоанн послал подарки. Казалось, давно кипевшая в нем и долго разгоравшаяся злоба разразилась последнею казнью и
вылетела из
души его, как пламенный сноп из горы огнедышащей. Рассудок его успокоился, он перестал везде отыскивать измену.
— Будут. Вот я так ни при чем останусь — это верно! Да,
вылетел, брат, я в трубу! А братья будут богаты, особливо Кровопивушка. Этот без мыла в
душу влезет. А впрочем, он ее, старую ведьму, со временем порешит; он и именье и капитал из нее высосет — я на эти дела провидец! Вот Павел-брат — тот душа-человек! он мне табаку потихоньку пришлет — вот увидишь! Как приеду в Головлево — сейчас ему цидулу: так и так, брат любезный, — успокой! Э-э-эх, эхма! вот кабы я богат был!
Я видел также, что, хотя новая книга и не по сердцу мужику, он смотрит на нее с уважением, прикасается к ней осторожно, словно книга способна
вылететь птицей из рук его. Это было очень приятно видеть, потому что и для меня книга — чудо, в ней заключена
душа написавшего ее; открыв книгу, и я освобождаю эту
душу, и она таинственно говорит со мною.
— Эх, угощай, Кожемякин, топи
душу, а то —
вылетит! Купечество, — что губы надуло?
И вот он раскрыл рот. Едва он сделал это, как молния, в нем скрывавшаяся, мгновенно
вылетела и, не тронув нас, прямо зажгла древо гражданственности, которое было насаждено в
душах наших…
Лука(задумчиво, Бубнову). Вот… ты говоришь — правда… Она, правда-то, — не всегда по недугу человеку… не всегда правдой
душу вылечишь… Был, примерно, такой случай: знал я одного человека, который в праведную землю верил…
— О
душе моей ты не смеешь говорить… Нет тебе до нее дела! Я — могу говорить! Я бы, захотевши, сказала всем вам — эх как! Есть у меня слова про вас… как молотки! Так бы по башкам застукала я… с ума бы вы посходили… Но — словами вас не
вылечишь… Вас на огне жечь надо, вот как сковороды в чистый понедельник выжигают…
— Что здоровье!.. Тело еще можно лечить, а
душу нет, —
душу не
вылечишь! — отвечал Елпидифор Мартыныч грустным тоном.
— Про девок вы напрасно, Василь Василич… — говорит Соловьев щеголевато и, не договорив, соколом
вылетает в готовый круг, легко отбрасывает Ивана, старательно приминающего невысокую травку, и дает крутого плясу. Жуткая
душа у Васьки Соловьева, а пляшет он легко и невинно, кружит, как птица, и, екнув, рассыпается в дробь, и снова плывет, не касаясь земли...
Но стоит мне только оглядеть аудиторию (она построена у меня амфитеатром) и произнести стереотипное: «В прошлой лекции мы остановились на…», как фразы длинной вереницей
вылетают из моей
души и — пошла писать губерния!
Разумеется, мы с радостью согласились и затем вместе с батюшкой проводили его до квартиры. Ячувствовал, что с моей
души скатилось бремя, и потому весело и проворно шлепал по грязи. Мысль, что наш путь лежит мимо кабака купца Прохорова и что последний увидит нас дружески беседующими, производила во мне нечто вроде сладкого опьянения. Наконец, я не выдержал, и из глубины
души моей
вылетел вопрос...
3) Способ состоял в том, что из скороговорки вдруг
вылетали несколько слов, и нередко одно слово, произносимое без напева, протяжно, как будто по складам, с сильным ударением на каждый слог, так что избранное выражение или слово поразительно впечатлевалось в слухе и, пожалуй, в
душе иного зрителя.
Знала, что Милица будет порываться всем существом своим ехать в Белград, где находились сейчас в такой опасности все близкие её сердцу; что, все равно, всякие занятия и ученье в институте
вылетит y неё из головы и, что самое лучшее будет — это доставить возможность девушке проследовать на родину, где уже были вся её
душа, все её мысли.
Все это
вылетело у него стремительно, и пять минут спустя он уже не помнил того, что сказал. Одно его смутно пугало: как бы не дойти опять до высшего припадка гнева и такой же злобы, какая у нее была к Калерии, и не
задушить ее руками тут же, среди бела дня.
Теркин тоже подосадовал на старушку за перерыв их беседы. У него было еще многое на сердце, с чем он стремился к Аршаулову. Сегодня он с ним и простится и не уйдет от него с пустыми руками… И утомлять его он боялся, хотя ему вид Аршаулова не показался уже таким безнадежным. Явилась надежда
вылечить его, поселить на юге, обеспечить работой по
душе.
Лаев подпирает голову кулаками и закрывает глаза. Куриный крик становится всё громче. Обитательницы пустой дачи
вылетают из окна и, кажется ему, как совы кружатся во тьме над его головой. От их крика в ушах его стоит звон,
душой овладевает ужас.
Свет горячо проникал к коже, пробираясь сквозь нее глубоко внутрь, и там, внутри, радостно смеялся чему-то, чего я не понимал. Шаловливым порывом
вылетал из тишины ветерок, ласково задевал меня теплым, воздушно-прозрачным своим телом, легко обвивался и уносился прочь. Яснело в темной глубине
души. Слепой Хозяин вбирал в себя щупальца и, ковыляя, уползал куда-то в угол.
Но — увы! — у меня, главного действующего лица, все слова вмиг
вылетели из памяти, и в голове моей пусто, а в
душе такой ни с чем не сравнимый ужас, что вот-вот, кажется, сердце должно дрогнуть и разорваться на тысячу клочков.
— И что ты, Ксения Яковлевна! Все, Бог даст, обладится. Коли
вылечит он тебя, дядя в нем
души не будет чаять… Ведь он и прошлую ночь всех нас спас от кочевников.
Вот курятник, из которого выглядывает жирная наседка с полдюжиной хохлатых птенцов; вот человеческая мумия под белым париком, прилепленная к своему седалищу, устроенному в богатом берлине, который везут четыре лошадиные мумии веревочными постромками; она боится малейшего толчка, чтобы
душа не
вылетела из нее вон.
Липина. Дочь столяра?.. Ты моя крестная дочь, моя воспитанница!.. Нынче мещанка, а завтра — кто знает, что о тебе написано в книге судеб!.. А я тебе пророчу, ты будешь за дворянином, у которого шестьдесят
душ… не смейся!.. Об этом после, по секрету… Ну, что твой папа, почтенный Ермилыч? По-прежнему? Кстати вам скажу, я Ванечку
вылечила от пьянства по новой методе. Солнцем припекло, а то б посмотрели бы, какой молодец.